— Есть предложение рекомендовать на Политбюро товарищам Сталину, Калинину и Молотову установить официальные отношения Союза Советских Социалистических Республик с Российской Федерацией, — кивнул Калинин.

— Поддерживаю, — задумчиво произнёс Молотов.

— В таком случае, я проинформирую Клима, Анастаса, Лазаря и товарища Андреева о заседании, которое состоится завтра, — кивнул Сталин.

— Жданов? Хрущёв? — поднял бровь глава правительства.

— Жданов в Ленинграде, и его можно не дёргать. А Никитка… Как совершенно неожиданно выяснилось, у Первого секретаря ЦК Компартии Украины товарища Хрущёва на днях произошло резкое обострение какого-то очень тяжёлого хронического заболевания. Правда, он сам о нём узнает только завтра по прибытии в Москву, но, как утверждают врачи, заболевание настолько серьёзное, что в будущем это помешает ему занимать любые высокие партийные посты. Включая членство в Политбюро и ЦК.

Сталин передал гостям кабинета по несколько скреплённых вместе листков с текстом такого же качества исполнения, как и письмо президента Российской Федерации.

Глава 7

Что-то странное в последние недели происходило вокруг Хозяина. И самое неприятное, что каменную стену, которую он при этом выстроил вокруг себя, невозможно было пробить, чтобы понять, что именно изменилось. Власик затеял в Кремле какие-то технические новшества, и в чём именно они заключаются, не мог сказать вообще никто. Молотов, Калинин, Ворошилов, Микоян полностью ушли в работу, о которой ничего не могли поведать даже их ближайшие помощники. Каганович вертелся, как уж на сковородке, и всячески оттягивал просьбу о встрече. А тут ещё эта история с Хрущёвым.

Никитка, возглавивший украинское ЦК и вошедший в состав Политбюро, чувствовал себя на гребне волны и выстраивал своё уютное царство в Киеве, окружая верными лично ему кадрами. Не без просчётов, не без мелких грешков, но он уже давно научился лавировать между центрами силы, непременно извлекая из этого собственную политическую выгоду. И вдруг этот приказ сделать так, чтобы на собираемое срочное заседание Политбюро он не доехал. Что именно накопал на него Коба в обход Берии, Лаврентий Павлович пока так и не узнал. Но Никитку прямо из самолёта в тяжёлом состоянии доставили в больницу, где он продолжал оставаться без сознания.

В вызове на Ближнюю Дачу, кажется, не было никакого подвоха. По крайней мере, нарком Внутренних дел не чувствовал за собой никаких грехов, которые Сам мог бы использовать против него. Поэтому несколько официальный вид, с которым его встретил генеральный секретарь, Берия воспринял как прелюдию к какому-то очень серьёзному поручению.

— Садись, Лаврентий, — жестом указал ему Коба на свободный стул, и сразу же вручил несколько листов бумаги. — Читай.

— Что это? — ошалел Берия, ознакомившись буквально с парой первых абзацев.

— Фрагмент аналитической записки о причинах, приведших к гибели Союза Советских Социалистических Республик, и её последствиях для советского народа.

— Откуда? И насколько этой бумаги можно верить?

— Верить обязательно. Откуда — сейчас для тебя это не важно. Читай!

Берия торопливо глотал строчки, возвращался назад, снова перечитывал и отказывался верить в прочитанное. Пару раз он пытался открыть рот, но непрерывно натыкался на жестокий взгляд хозяина дачи, требующего только одного:

— Читай!

Никаких иных слов Сталин не произносил, пока Лаврентий не закончил чтения.

— Эту информацию мы получили от наших потомков из двадцать первого века. Как — ты узнаешь позже. Ей, как я уже сказал, можно верить полностью. А теперь ты прочтёшь ещё и это.

На стол легли ещё несколько листов.

«К наиболее известным документам в области нацполитики, подготовленным или непосредственно Берией, или же выпущенным на основе его проектов постановлений и инициатив, относятся:

Серия писем и инициатив Л.П. Берии о национальной политике в республиках западной части СССР, а также принятые на их основе решения ЦК вызвали сильную волну националистических выступлений, резкое обострение межнациональных отношений в республиках, серьёзно ухудшили отношения между коренным титульным населением западных республик СССР и русскими вместе со всеми иными национальностями, работавшими и проживавшими в республиках. Все «бериевские» постановления ЦК в отношении национальной политики были отменены как ошибочные в течение 1953 г. сразу после его ареста.

Непосредственно аресту Берии предшествовала его чрезвычайная активность в апреле, мае и июне 1953 г. в проведении т.н. «нового курса» по коренизации в национальной политике в союзных республиках западной части СССР, часто единолично и в обход существующих практик обсуждения таких вопросов на Политбюро (создание национальных силовых ведомств в республиках с запретом работы в них представителей не-титульной национальности, выполненное майское прямое указание Берии немедленно обновить весь руководящий состав республиканского МВД в Латвии, Литве, Белоруссии и Украинской ССР, немедленно заместив без исключения весь состав только национальными кадрами, приказ от конца мая 1953 г. по МВД о создании школы милиции в Латвийской ССР только из этнических латышей и др., интенсивном продавливании положительных решений по т.н. «Запискам Берия» по Литовской, Белорусской, Латвийской ССР. Аналогичные постановления готовились по Азербайджанской ССР, и видимо, Карело-Финской АССР, Киргизии, Таджикистану, Узбекистану и Казахстану. В отношении Грузии Берия заручился сильнейшей поддержкой местных национальных элит.

Результатом подобной активности Л. Берии и активно поддержавшего его на этом этапе Хрущёва стали закрытые Постановления Президиума ЦК КПСС под грифом «строго секретно» с бериевскими рекомендациями по ускоренной коренизации от 26 мая (по Украине, Литве) и 12 июня 1953 г. (по Белоруссии, Латвии), за которыми последовало инициированное из Москвы проведение в первой половине июня на основе данных «национальных» постановлений ЦК КПСС закрытых и расширенных Пленумов ЦК Компартий Латвийской, Эстонской, Белорусской (обсуждение на Пленуме ЦК КП Белорусской ССР было прервано во время его проведения сообщением из Москвы об аресте Берия) и Литовской, Украинской, Молдавской Советских республик, вынужденных поддержать ускоренную коренизацию в своих республиках. С аналогичной повесткой, так или иначе затрагивающей «недостаток «коренизации» на местах», особенно в сфере образования, были также проведены Пленумы ЦК или Бюро ЦК Компартий Киргизии (3 апреля и 1 июня 1953), Таджикистана (30 марта и 21 июня 1953), Казахстана (24—25 апреля 1953, и 7 июля 1953 — V Пленум ЦК КП(б) Казахстана, за три дня до первой публикации в газете «Правда» об аресте Берии), Азербайджана, Грузии, Бюро ЦК Компартии Карело-Финской АССР (12 июня 1953).

В результате летом 1953 г. и в последующие годы обстановка в западных республиках, включая Украину, республики Прибалтики, Белорусскую ССР и Молдавскую ССР, резко обострилась, некоренное и нетитульное население, прежде всего русское, было ограничено в правах: подверглось дискриминации, выраженной в увольнениях по национальному признаку (в неясных случаях решения принимались на основании записи в 5-й графе паспорта), выселению из ведомственного жилья, ограничению в приёме на работу и в поступлении в местные вузы, спешно перепрофилированные для обучения только представителей титульной национальности, в прописке и проживании в республиках приехавших туда работать после 1940 и 1945 года.

Правительство СССР, контрольные органы КПСС в Москве, Прокуратура СССР, Совет министров получили большое количество письменных жалоб подвергшихся в республиках дискриминации по национальному признаку коммунистов, руководителей организация и простых рабочих, приехавших по призыву партии и правительства восстанавливать западные области СССР после немецкой оккупации, что вынудило руководство СССР в 1959 г. активно вмешаться в ситуацию. Положение в виде преобладающей там идеологии республиканского национализма, открытого сопротивления любым крупным союзным строительствам на территории республик, так как это, по мнению национальных республиканских «элит», будет привязывать республики к центру, вызывать поток приезжих специалистов некоренной национальности в республики, местничества и скрытой продолжающейся коренизации в республиках, инициированные «Новым курсом» Л. Берия и поддержавшим курс коренизации Н. Хрущёвым, даже после многочисленных республиканских Пленумов ЦК компартий, проведённых в конце 1950 гг., и весьма жёстко осудивших данную негативную тенденцию.